— Орбитальный комплекс «Пиккуах-Нефеш» на связи, — рявкнуло в наушниках. От неожиданности пилот вылетел со стыковочного стола.
— Ну, очнулась, матка космическая, — ворочая пересохшим языком, возликовал Бобов и подтянул страховочный фал.
Сердце защемило, от избытка чувств глаза наполнились слезой.
— Ворвусь внутрь, ей богу, ворвусь, — прошептал Мишка и громко сказал. — Космонавт Бобов просит разрешения войти.
— Повторите! Кто?
И повеселело на Мишкиной душе.
— Кто? Налоговый инспектор. Облагаю сбором кометы и планеты, а также мелкие астрономические тела.
Долгая пауза заставила поволноваться, но люк вздрогнул и, вонзив пальцы в образовавшуюся щель, Бобов рванул дверь в продолжение жизни."

«- Домой пора! Загостились! У нас уютней, у нас теплее. Теснота — красота! Правда, Рыжий?

Пилот покрутил головой:
— Ты где, партнёр?
Кот отозвался глухим: „мяу“ и огненной змейкой просочился сквозь мембрану воздуховода.
— Куда?! — заорал Мишка, бросился на корму и втиснул лицо в узкое оконце. В зеркалах перехода мелькнул вспушенно-ржавый хвост.
— Ну, блин, Рыжий! — Бобов саданул кулаком по двери, — вынуждаешь, блуд! — и рванул рычаг.»

«- Кого это нелёгкая принесла?
Рядом, покачиваясь с пятки на носок, заложив пальцы под портупею, недобро ухмылялся Фома…

Его лицо чугунного цвета, рассечённое лоскутами отмирающей плоти, лишённое человеческих черт, окаймлял плотно повязанный платок.
— Заждались тебя, Тихон, измаялись.
Тихон смолчал, отступил к двери. Фома поймал за рукав, приблизился, задышал гнилью в лицо:
— Со счёта не сбился, землекоп? В который круг ада вступаешь? — загоготал, вывалил из-под платка дряблые щёки.
— Пусти, паскуда, — Тихон отдёрнул руку.
— Поговори, мразь! Я тебя на выселки отправлю, скотина дохлая!»