Нынешней осенью, в утро, что оказалось ветреным, я надел поверх пижамы серебристый свитерок. Влез в сандалии. И тихо-тихо, - чтобы не разбудить Эдьку, - вышел из палаты.
Долго стоял на пороге веранды, вздрагивая от прохладцы. Смотрел на больничный сад. Не сразу решился ступать на влажную землю.
Худое красноватое солнце, только принявшееся за подъем, можно было перепутать с яблоком, несколько из которых все еще висели на ветках точеных яблонь. В сонных зарослях сухой травы тускло серебрился налет седой росы. А в прозрачном воздухе только-только приготовился разворачиваться свежий день. Небо было почти чистым, но все же каким-то печальным. Я опять так надеялся увидеть журавлей. И опять их не было...