Она сдавила пальцы еще немного, и хруст зазвучал у меня в ушах. Он не был похож на треск веток в лесу, когда случалось наступить на них неаккуратно. И орешки тоже хрустели иначе.

Когда главный герой был маленьким, в его семье существовала милая традиция — бабушка приносила ему гостинцы "от зайчика"...

Родители Бена развелись, и ему с отцом пришлось уехать. Бен очень любит папу, а папа любит его. Вот только от любви этой исходит зловоние, она пожирает свет и убивает радость.

Осенним вечером, в городе, где люди не запирают двери на ночь, Джейк, Тревор и Ари решают прокатиться до магазина. Втроем они уезжают на велосипедах вниз по улице. Втроем они выбирают кассету в прокате. Но лишь двое возвратятся домой.

В течение первых 48 часов все решается. Время неумолимо тикает, забирая с собой последние надежды. Главный герой ждет своего брата, волнуясь и надеясь на его появление.

Мама часто говорила мне в детстве, что с первого раза я ничего не понимаю, и все-то ей приходится повторять. Снова и снова. Теперь же она сама не могла уяснить простых вещей — ни с первой попытки, ни с десятой.

— Ну обними мать, в самом деле, — так начинаются наши встречи.

И я делаю, я обнимаю, ведь это легче, чем объяснять. Но за спиной, за ее плечами, мама не видит, как я тону. Как стискиваются мои зубы, и как плотно я сжимаю веки. Словно вода вокруг, и я не могу дышать.

Это рассказ о путешествии обычного человека через трудные времена. Он сталкивается с ленью, завистью, чревоугодием, блудом, тщеславием, жадностью и гневом.

Баба Вера любит щенков. Так любит, что собирает их со всего села. Собирает и собирает...

48 часов. Нет ничего важнее первых 48 часов. Я смотрю на стрелки, что обреченно несутся по кругу. Три минуты, и от надежды не останется и следа. Где же ты, братишка?

Маленький Вова хотел быть похожим на своего старшего брата, поэтому старался брать его вещи, игрушки и даже "присваивал" друзей. Однажды, брат собрался погулять и Вова естественно захотел пойти с ним. Однако Дима предложил игру... Игру в гусеничку!!!

Она сдавила пальцы еще немного, и хруст зазвучал у меня в ушах. Он не был похож на треск веток в лесу, когда случалось наступить на них неаккуратно. И орешки тоже хрустели иначе.

Сорок восемь часов. Нет ничего важнее первых сорока восьми часов. Я смотрю на
стрелки, что обреченно несутся по кругу. Три минуты, и от надежды не останется и
следа. Где же ты, братишка?..