Созерцание — род духовного видения, к которому стремится и разум, и вера, по самой своей сути, потому что без него они не полны. Но созерцание — не видение, потому что оно видит, не глядя, и знает без знания. Поэзия, музыка, живопись имеют что-то общее с опытом созерцания. Но созерцание — по ту сторону эстетической интуиции, по ту сторону искусства, поэзии. Оно также по ту сторону философии и богословской мысли. Оно подытоживает, превосходит, восполняет их, и в то же время оно их, в известном смысле, вытесняет и отрицает. Созерцание всё время по ту сторону нашего собственного знания, нашего собственного света, по ту сторону систем, объяснений, рассуждений, диалогов, по ту сторону нашего «я». Чтобы войти в царство созерцания, мы должны в известном смысле умереть: но эта смерть, на самом деле, — вступление в высшую жизнь. Это смерть ради жизни, оставляющей позади всё, что мы могли узнать или хранить как жизнь, мысль, опыт, радость, бытиё.

Созерцание — род духовного видения, к которому стремится и разум, и вера, по самой своей сути, потому что без него они не полны. Но созерцание — не видение, потому что оно видит, не глядя, и знает без знания. Поэзия, музыка, живопись имеют что-то общее с опытом созерцания. Но созерцание — по ту сторону эстетической интуиции, по ту сторону искусства, поэзии. Оно также по ту сторону философии и богословской мысли. Оно подытоживает, превосходит, восполняет их, и в то же время оно их, в известном смысле, вытесняет и отрицает. Созерцание всё время по ту сторону нашего собственного знания, нашего собственного света, по ту сторону систем, объяснений, рассуждений, диалогов, по ту сторону нашего «я». Чтобы войти в царство созерцания, мы должны в известном смысле умереть: но эта смерть, на самом деле, — вступление в высшую жизнь. Это смерть ради жизни, оставляющей позади всё, что мы могли узнать или хранить как жизнь, мысль, опыт, радость, бытиё.