Людмила Ларионова

Птицы - удивительные создания, которые могут нас удивлять своим поведением и характером. Они очень похожи на людей: у них тоже есть конфликты, волнения, и они умеют ладить с людьми. Ольга Кувыкина, известный биолог и писатель, давно изучает птиц и открыла множество интересных секретов, которые рассказала в книге "О людях и птицах". В этой книге вы узнаете, какие подарки преподносят птицы своим партнерам, какие конфликты происходят в их семьях, зачем им нужны украшения, а также получите советы по уходу за птицами и созданию условий для наблюдения за ними.

В произведении великого французского автора Жюля Верна, освещающем все грандиозные путешествия и посвященном великим путешественникам, мы увидим очень скурпулезное описание экспедиций прославленных мореплавателей, таких как Колумб, Дрейк, капитан Кук, Лаперуз, Тасман и многие другие.Благодаря им перед изумленным человечеством открылись новые миры обеих Америк, Австралии и Океании. На страницах «Истории путешествий» мы знакомимся с тем, как европейцы изучали неведомых животных и растения, как встречались с новыми народами и знакомились с их обычаями. Автор с воодушевлением пишет о приключениях первопроходцев неизведанных просторов Африки и Азии. Не забыл Жюль Верн и про отважных русских исследователей: Беринга, Палласа, Крузенштерна, Литке. Книга завершается историей открытия последних неизвестных человеку территорий земного шара – Северного и Южного Полюсов.

Одну из своих жизней автор прожил в стране под названием СССР. Две оставшиеся проживает в России и в Японии.…
Где бы ни очутился, приходится из любопытства себя спрашивать: а что ты здесь делаешь?
И в самом деле — что это меня занесло на самый восток от Гринвича — в Японию,
в провонявший насквозь тошнотворными тысячелетними буддийскими благовониями город Киото,
на самую северо-западную его окраину — гору Кацура,
в комфортабельную и слегка больничную (возраст!) профессорскую (опять возраст!) общагу,
для которой, быть может, действительно больше подходит официальное и потому долгопроизносимое «гостевой дом для иностранцев»?

Странно было бы думать, что вот так, за здорово живешь, я получил весьма приличный грант от организации по названию Japan Foundation для написания очередной монографии.
Это было бы чересчур просто.
Монографиями, конечно, сыт будешь, но что жив — это уже не так очевидно…

"Степан Васильевич проснулся в дурном расположении духа. Он еще волен был встать с любой ноги, но как будто заранее заказал себе левую. Такое в последние годы случалось с ним слишком даже часто. Дума его была о деньгах, которые иссякали так же неизбежно и поспешно, как лужица воды, излитая на горячий песок. Раньше деньги таким свойством все-таки не обладали. То есть до полного удовлетворения их не хватало ни раньше, ни вообще никогда, однако существовал какой-то страховочный запас, была привычная уверенность, что уж на минимальные нужды ассигнации отыщутся дома всегда - в ожидании очередного крупного вливания. А теперь не было никаких гарантий, что завтра будет с чем спуститься в лавочку напротив - так у них в семействе назывался большой гастроном, расположенный чуть наискосок, только перейти их тихую, но солидную улицу в пяти минутах от самого Смольного. Старые продавщицы знали и уважали и самого Степана Васильевича, и его жену Валентину Егоровну, всегда откладывали для них, если "выбрасывали" вдруг какую-нибудь редкую копченую колбасу или красную рыбу. А теперь и продавщицы почти все сменились, и откладывать нет никакого смысла, всё выставлено в изобилии - а купить не на что. И слово "выбрасывать" вернулось к первоначальному обыкновенному значению - всего лишь избавляться от..."

Журналист и писатель, главный редактор военно-политического журнала "Защита и безопасноть", Андрей Евдокимов значительную часть своего творчества посвящает Санкт-Петербургу. Его документальные повести "Австрийская площадь", "Площадь Пролетарской Диктатуры” и “Ушаковская развязка” посвящены географическим и историческим точкам на карте Северной столицы. К этой же серии можно отнести и "Петербургскую рапсодию" - лирическое эссе, где главным героем выступает сам город на Неве.

Александра Алексеевна Васильева начала печататься как прозаик с 1990 года, спустя пять лет после окончания Литинститута. Рассказ Егора - это небольшая по объективным временным критериям история, вобравшая в себя огромный отрезок детского восприятия окружающего. Малыш Егора ходит в группу, конфликтует с детьми и пытается наладить диалог с непонятным миром взрослых. Александре Васильевой удалось с изяществом и достоверностью передать ощущения Егоры, побудительные мотивы и чувства, открыв читателю крошечное, но яркое окно во вселенную ребенка.

Прекрасная, как мечта, свадьба превратилась в кошмарный сон - невеста исчезла! В ночь перед венчанием с привлекательным удачливым врачом Оливером Бергином, отправляясь спать, Крессида Форрест выглядела совершенно счастливой. А утром ее уже не было в доме - пропала без следа, без причины… Без причины ли? Гарриет Форрест, сестра Крессиды, начинает собственные поиски - и постепенно распутывает хитросплетенную сеть сексуальных, семейных и финансовых тайн…

Девочка привыкла быть дома одним живым голосом среди глухонемой мебели. Она была еще очень мала, воспоминаний не знала и даже не умела скучать: вместо этого она боялась. Когда мебель - диван, шкаф и телевизор с желтыми, будто втянутыми щеками - начинали как-то особенно тупо молчать и даже незаметно пить воздух из комнаты, а у стен в темных местах открывались рты, девочка принималась громко рассказывать сказку "Дюймовочка", наполняя ее новыми шумными разговорами. Голос ее веселел, в комнату через открытую форточку залетал воробей из знакомой стаи, а старые венские стулья обмирали от желания потанцевать. Так девочка училась верить своему голосу. Отец ее уехал неизвестно куда, и мать не могла забыть свою боль, превратившуюся в злость, пока на пятом месяце от рождения дочери не услышала свою любовь к ней. Год назад она попробовала отдать девочку в детский садик, но та постоянно плакала, сидела у окна - в нем мать исчезала будто навсегда. Даже тарелки с едой ставили ей на подоконник. Она не хотела рассматривать игрушки, не хотела играть с детьми. В детском садике люди и предметы казались ей собранными случайно и ненадолго, она не могла найти себе теплого места среди них. Матери жаль было поверить словам садиковской фельдшерицы об аутизме дочери, она не повела ее к другим врачам, решила не отдавать ее в школу, когда исполнится семь лет, не показывать ее здоровым и грубым детям, чтобы никогда люди не сделали ее дочь самой плохой, жалкой и одинокой. Она решила навсегда оставить ее под присмотром своей любви в их доме на краю кладбища. Мать надеялась: жизнь потеряет ее девочку и не станет мучить, как мучила ее саму. Они ездили в гости ранними утрами по субботам через весь город, на другой его конец, к незамужней тетке матери - больше не к кому. Мать хотела, чтобы дочь мало знала о людях. Она верила: тогда девочка не поймет одиночества. По ночам дыша спокойным детским запахом, мать слушала себя: хватит ли у нее сил заменить дочери всех людей, и успокаивалась, чувствуя свою сильную огненную любовь. Она заговаривала ровным, теплым голосом судьбу, прося об единственном подарке: чтобы дочь никого не теряла в своей жизни.

Я живу в подвале; это результат того, что я во всех смыслах слова опустился.

В комнате всего одно окно, и только верхняя его часть располагается выше тротуара; поэтому на внешний мир я смотрю снизу вверх. Этот мир не так велик, хотя кажется довольно большим.

Я вижу лишь ноги и нижнюю часть тела тех, кто идет по моей стороне тротуара, но, прожив здесь четыре года, как правило, знаю, кто это. Дело в том, что тут мало кто ходит, в глубине тупика.

Вообще я молчун, но случается, что разговариваю сам с собой. В таких случаях я произношу то, что, по моему мнению, важно сказать вслух.

Однажды, стоя у окна, мимо которого только что проплыла нижняя половина туловища жены домовладельца, я вдруг почувствовал себя так одиноко, что решил прогуляться.

Я надел свои лучшие ботинки, пальто, потом, на всякий случай, положил в карман очки. И вышел из квартиры. Преимущество жизни в подвале в том, что когда полный сил ты выходишь из дому, то поднимаешься по лестнице вверх, а когда усталый бредешь назад – спускаешься. К слову, это единственное преимущество.

Книга А. Ф. Лосева и А. А. Тахо-Годи - плод совместного труда выдающегося философа современности и известного ученого-филолога. Изданием ее в серии "Жизнь замечательных людей" редакция отдает дань памяти Алексею Федоровичу Лосеву, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 1993 году. По мнению авторов книги, судьбы двух великих философов античности Платона и Аристотеля, учителя и ученики, настолько тесно переплетаются, что логика требует объединения их жизнеописания в одном издании. Читатели по достоинству оценили эту замечательную работу выдающегося философа XX века Алексея Федоровича Лосева и знаменитого филолога-античника Азы Алибековны Тахо-Годи: биографии написаны удивительно просто и ярко; учения трех величайших философов античности (Сократа, Платона, Аристотеля) изложены в ней сжато и доступно.

Доктор Эдвин Крапп, астроном и директор Гриффитской обсерватории в Лос-Анджелесе, беззаветно влюбленный в ночное небо, создал уникальный труд, в котором реальность астрономии тесно переплелась с древними мифами о небосводе. Книга написана просто и занимательно.

Трагический эпилог жизни Пушкина — такова главная тема исторического романа известного советского литературоведа и писателя Леонида Гроссмана (1888-1965), названного автором «Записки д'Аршиака». Рассказ здесь ведется от имени молодого французского дипломата, принимавшего участие в знаменитом поединке 27 января 1837 года в качестве одного из секундантов. Виконт д'Аршиак, атташе при французском посольстве в Петербурге, как друг и родственник Жоржа д'Антеса, убийцы Пушкина, был посвящен во все тайны дуэльной истории, а как дипломатический представитель Франции он тщательно изучал петербургские правительственные круги, высшее общество и двор Николая I. Это дает возможность Гроссману раскрыть обстоятельства последней дуэли Пушкина на фоне императорского Петербурга тридцатых годов, изображая события и нравы эпохи с точки зрения европейского политического деятеля, заинтересованного крупными государственными людьми и характерными общественными явлениями тогдашней России.

В 2002 году в журнале «Москва» был опубликован исторический роман С. Николаева «Княжий крест». В новом романе писатель опять обращается к XIV веку, а именно к 1389 году, когда незадолго до смерти Великого князя Дмитрия Донского между ним и его двоюродным братом Владимиром Храбрым чуть было не разгорелась кровавая распря из-за нового порядка престолонаследия. Прегрешения многих людей привели Русь в 1389 году на грань братоубийственной войны. Искупление людьми своих грехов избавило Русь в 1389 году от кровавой распри. В романе «Княжий крест» С. Николаев показывает, каким великим трудом давалось нашим далеким предкам это искупление. Но все-таки они его совершили и тем самым спасли Русь в конце XIV века от ломки и потрясений. Удалось это лишь потому, что в русских людях того времени был необыкновенно силен дух православия, изгоняющий из их душ властолюбие, гордыню, зависть и другие нечестивые чувства.

Род Морозовых, `полный творческой силы... оставил глубокий след в экономическом и культурном развитии России, занимая одно из первых мест в создании русской промышленности и в постройке железных дорог, подготовляя переход от земледельческого строя к современному индустриальному государству. На всем общественном выдвижении Морозовых, от крепостной зависимости до руководящего положения в купеческой Москве, лежит печать старообрядчества, из поколения в поколение накопившейся статической энергии упорства, вылившейся затем в динамическую энергию творчества`.

«Работорговец» книга Игоря Христофора известная и под вторым названием «Русские рабыни». Главная героиня несовершеннолетняя девушка Ирина Конышева очутилась за решёткой по ложному обвинению в краже из магазина. Мафиозная группировка стремится устранить её, потому что она стала невольной свидетельницей и способна помешать преступному промыслу, связанному с принуждением женщин к занятию проституцией. У неё почти не было шансов выпутаться из такой безнадёжной передряги. Но на помощь пришёл храбрый и мужественный парень Владимир Мезенцев, бывший морской пехотинец.

Любительнице частного сыска Даше Васильевой противопоказано выходить из дома — обязательно попадет в какую-нибудь историю… На этот раз она стала свидетельницей того, как из окна выбросилась молодая женщина. Милицию не заинтересовало это событие, но Дарье захотелось узнать причину столь отчаянного поступка. Она принялась разыскивать людей, которые знали самоубийцу. И тут выяснилось, что четверо знакомых погибшей недавно ушли из жизни точно таким же образом. Даша на сто процентов уверена, что таких совпадений не бывает…

Во время Второй мировой войны учёные гитлеровской Германии сумели изготовить эффективное бактериологическое оружие - опасный вирус "Кассандра". Его применение способно в течение суток уничтожить всё живое на планете. Фашисты не успели пустить его в ход, но точное расположение секретного бункера, в котором хранились смертоносные микроорганизмы, командованию союзных войск установить так и не удалось. Известно лишь, что искать надо на побережье Нидерландского королевства. Спустя многие годы завладеть немецкой разработкой удаётся двум негодяям, родным братьям Джулиану и Мариусу Уальдам. Они предъявляют ультиматум руководству НАТО и США, требуя выплатить огромную сумму в пять миллионов американских долларов. В случае отказа шантажисты угрожают продать найденное противникам Запада или выпустить его на волю. Решить эту жуткую проблему, угрожающую катастрофой всему человечеству, поручено опытнейшему агенту отдела "К" Сэму Дареллу. Но пока он добирается до страны тюльпанов, в события вмешиваются те, кто был причастен к работам над созданием «оружия возмездия».

Предлагаемая вниманию читателей вторая книга И. М. Ободовской и М. А. Дементьева непосредственно, можно сказать, кровно, связана и по своему содержанию, и логикой научного поиска с их первой книгой — «Вокруг Пушкина», появившейся в свет в результате изучения обширнейшего архива семьи Гончаровых, членом которой была семнадцатилетняя Наташа Гончарова — невеста, а затем жена Пушкина. Архив этот почти не привлекал к себе исследователей-пушкинистов. Несмотря на его огромные размеры, наполненность самыми разнообразными материалами, копившимися на протяжении более полутора веков (с конца XVII века), в подавляющем большинстве своем он действительно не имел отношения ни к жене Пушкина, ни тем более к самому поэту. Правда, в этих залежах хозяйственных и промышленных документов, бухгалтерских книг, связанных с фабричной деятельностью его хозяев, записных книжек домашних расходов и т. п. имелись и пакеты с семейными письмами, тоже отпугивавшими неразборчивостью почерка, словно бы малой значительностью содержания и, главное, в силу того заранее недоброжелательного и пренебрежительного отношения как к семье жены поэта, так в особенности к ней самой, которое господствовало в пушкиноведении тоже на протяжении очень длительного времени, почти до последних дней включительно. И все же, движимые любовью к Пушкину, И. М. Ободовская и М. А. Дементьев отважно взялись за тщательный сплошной просмотр всего гончаровского архива, обратив, естественно, особое внимание на эпистолярную его часть. И этот тяжелый и, как считалось, если не вовсе пустой, то едва ли сколько-нибудь плодотворный труд был сторицею вознагражден. Изучая архивы, авторы обнаружили большое количество неопубликованных писем Н. Н. Пушкиной и ее сестре, относящихся к периоду после смерти Пушкина. Эти письма позволили во многом расширить и углубить наше представление о Наталье Николаевне, познакомить с ее мыслями и чувствами, с жизнью ее и детей Пушкина после гибели поэта. В книге публикуются неизвестные письма А. Н. Гончаровой-Фризенгоф и ее мужа Густава Фризенгофа. Авторы приводят новые материалы, опровергающие версию об интимных отношениях А. Н. Гончаровой с А. С. Пушкиным. Значительный интерес представляют письма Екатерины Дантес, Жоржа Дантеса и Луи Геккерна.