Жанна Жиглинская

Книга «Дзенские сказки от Мастера ХОРА» рассчитана на широкий круг читателей.
В книге собрано более ста ответов современного дзенского мастера на очень разные вопросы врачей и музыкантов,
бизнесменов и менеджеров, ученых и учителей, домохозяек и студентов разных стран мира.
Стиль ответов Мастера ХОРА на вопросы — восточный, увлекательный, и в то же время сама суть этих ответов по-европейски прагматична.
В «Сказках» отобраны ответы «простые» и «житейские».
Для вашего удобства они объединены в четыре условных раздела: «О Пути», «О Жизни», «О Семье», «О Деле».

Эта книга несёт вам самую волнующую весть за последние сто лет: человечество Земли вскоре создаст новую форму духовности.
Наша цивилизация стоит на пороге своего величайшего приключения и самого необычайного достижения.
Как и другие книги из серии «Беседы с Богом», этот текст представлен в форме беседы с Ним, но, для того чтобы данная книга оказалась вам полезна, вовсе не обязательно верить, что такая беседа действительно имела место.
Вполне достаточно, если вы будете читать текст непредвзято, — между прочим, сама книга и подскажет вам, как этого добиться.

Классик шведской литературы XX века Пер Фабиан Лагерквист в своих заметках признавался, что `начал писать еще до того, как успел прочитать хотя бы одну книгу, не считая учебников`. За свою долгую литературную жизнь он выступал как поэт, драматург, романист, журналист, с 1940 года являлся членом Шведской Академии, а в 1951 году стал нобелевским лауреатом.

Однажды, где-то там, во тьме, где — они и сами не знали, сидели и разговаривали мертвые, коротая за разговором вечность.
Нет, сказал один из них, продолжая разговор, что тянулся с незапамятных времен, эти живые все же слишком самонадеянны. Воображают, что все только на них и держится. Развели там у себя внизу суету и думают, что живут…

Когда пилигрим оказался на борту бандитского судна, которое должно было перевезти его в Святую землю, он успокоился и больше уже ничего не боялся. Он лежал на нарах в кубрике, скрестив руки на своей мятежной груди, а в душе его воцарилось неведомое ему прежде чувство мира и покоя

В томе представлены самые известные произведения классика шведской литературы Пера Лагерквиста.

Палач сидел и пил в полутемном трактире. В чадном мерцании единственной сальной свечи, выставленной хозяином, грузно нависла над столом его могучая фигура в кроваво-красном одеянии, рука обхватила лоб, на котором выжжено палаческое клеймо…

В одинокой хижине на откосе горы, у подножия которой лежали Дельфы, жила древняя старуха со своим слабоумным сыном. Хижина была совсем маленькая, задней стеною ее служил горный склон, из которого постоянно сочилась влага. Это была убогая лачужка, некогда построенная здесь пастухами…

«Святая земля» — повесть «новозаветного» цикла Лагерквиста, последняя в трилогии о Товии. Главный герой этой повести — Джованни, бывший священник, оставивший сан для земной любви, — такой же изгой, отчужденный от Бога и бытия, как и предыдущие персонажи цикла — Варавва, Агасфер и Товия. Но тяга к Святой земле в человеческой душе никогда не исчезнет — она самая ее суть.

Венчание Юнаса и Фриды назначено на четыре часа, и гости уже прибывают в домик на краю станционного поселка, где готовится торжество. Подкатили повозки с хутора, где у Фриды остались дальние родственники, у Юнаса-то нет родни. И из поселка пришел кое-кто — всего, пожалуй, человек пятнадцать наберется…

В руке у меня круглый камешек. Красный с голубыми прожилками. А если вглядеться, можно различить и другие цвета. Зеленый, фиолетовый и какие-то блестки, похожие на золото. Если его медленно поворачивать, он отливает всеми цветами и оттенками. Мне никогда не надоедает рассматривать его, скользить взглядом по гладкой, красивой поверхности, вроде бы даже мягкой, как и всякая идеально гладкая поверхность. Удивительно, что в камешке размером с птичье яичко могут заключаться такие неисчерпаемые богатства. Это целый мир. Бесконечность, к которой ты приобщаешься, бесконечность, которая вся умещается у тебя на ладони…

Во дни земной жизни великого царя Ирода равного ему могуществом не было в целом свете. Так думал он сам. И, быть может, не ошибался. Но был он всего-навсего человек, один из тех, кто населяет землю и чей род прейдет, не оставя следа, не оставя по себе и воспоминания. Но отвлечемся от этих мыслей и расскажем о его судьбе…

Тяжелая жара была невыносима. Земляные полы тюрьмы источали ядовитое зловоние, отравлявшее небольшое количество проникавшего с воли воздуха. Царил глубокий мрак. Только тонкий светящийся лучик — скромный посланник пышущего жаром солнца — пробивался в одну из камер через небольшое отверстие вверху. Но свет раздражал узника, и он с проклятиями отворачивался, закрывал лицо скованными руками, кусая губы в бессильной злобе, пока рот не наполнялся кровью.…

В данной книге используются художественные образы.
Присмотритесь, внимательней, — руны – везде:
в струящимся ручейке и стремительном водопаде, в полёте птицы и солнечном сиянии,
в могучем дереве и в маленькой былинке…

Всякий раз, когда речь заходит о Вермланде и людях, живущих там, мне приходит на ум одна давняя история о жене крестьянина, которая пошла однажды утром на пастбище, чтобы подоить своих коров. Поскольку она не нашла их на обычном месте, то пошла в лес их искать и заблудилась…

Роман «Возница» был основан на легенде, в которой утверждается, что последний умерший в новогодний вечер должен управлять каретой Смерти весь последующий год.

Можно себе представить, что людям, пришедшим в церковь в Свартшё в первое воскресенье сентября, было чему подивиться.
В церкви Свартшё большие и широкие хоры располагались наискосок через весь длинный неф. На первой скамье на хорах обычно сидели господа: мужчины — справа, а жены и мамзели — слева. И так было, сколько можно припомнить, всегда…

Украла троллиха ребёнка у крестьянской пары, оставив им взамен своего троллёнка. Пожалела крестьянка подмёныша, взяла в дом. Ел троллёнок только мышей и лягушек, был злой и уродливый, но крестьянка защищала его и не давала мужу от него избавиться…