Луна-парк

Дом продавался с обстановкой. Чужие вещи, чужие книги, чужие письма.
“Он брал одну пачку за другой: повсюду одно это имя, очевидно имя хозяйки дома, книг, постели, флаконов опалового стекла…”

Знаменитый режиссер и чужой дом.
“Все равно Бланш по-прежнему была здесь, была повсюду! Казалось, она растворилась во всем, как сахар растворяется в жидкости, ее не было видно, но она была тут, ее привкус чувствовался в каждой вещи.”

Столько признаний в любви… Может быть она действительно была достойна этого. Женщина, которую он никогда не видел.
“Сейчас он ляжет, и, кто знает, вдруг во сне Бланш обернется, взглянет ему прямо в лицо?”